Каникулы-2014. Часть четвертая

Для тех, кто к нам только что присоединился, у этого рассказа ещё есть первая, вторая и третья часть.

Не знаю точно, почему я отложил окончание почти на год: может быть, в этом нет ничего удивительного, и причины в банальной лени и нехватке времени, но может быть (и, конечно, я оправдываюсь перед собой именно так), это и от того, что я понимаю: как только последняя глава этой поездки будет написана, поездка кончится совсем. А возможно ли будет когда-нибудь повторить её? Конечно, нет. А ведь это была очень приятная поездка. Однако надо признать, что она давно окончена. И если в феврале или в марте 2015-го я ещё мог легко восстановить и события конца 2014-го года, и пережить ещё раз эмоции, которые я испытывал в Штатах, то теперь это уже вошло внутри меня в историю, и уже не вызывает таких ярких чувств.

Предыдущая часть отчёта закончилась на том, что мы улетели из Чикаго. Прилетели мы в Хартфорд, где переночевали «дома» и наутро отправились отмечать День Благодарения к Майкловой тёще. Маму Сабины зовут Сабина. И это, разумеется, не могло не стать причиной моего жуткого тупняка в первые пять минут обсуждения того, куда мы едем. Но ничего особенного. Сабина-старшая живёт в городе Амхерст, это около ста километров к северу от Хартфорда. На полдороге между ними, кстати, находится Спрингфилд. В США штук сорок этих Спригфилдов, но это, кажется, самый известный, и, насколько я понял, именно он и есть прообраз Симпсоновского Спрингфилда.

По дороге в Амхерст мы болтали с Майклом о том-о сем, и между прочим, речь зашла о том, почему они в своей жизни раза три переезжали из города в город. И Майкл, кажется, был удивлен моему вопросу. То есть он нашел ответ: «Тогда переехали, потому что предложили работу, тогда — потому что дети родились», но сама постановка вопроса его удивила. Кажется, для них переезд из города в город и из штата в штат — это не более выдающееся событие в жизни, чем у нас — переезд на соседнюю улицу или переход на другую работу, например. Наверное, это какие-то мои личные тараканы: я панически боюсь таких масштабных переездов, и это основная причина, почему наша семья живет в России, видимо. Но я с трудом представляю, как можно даже не однажды в жизни решиться всё бросить и уехать в другой город.

В Амхерсте — городе, где родилась Ума Турман — лежало сантиметров 30 снега, и погода была похожа на наш тёплый декабрь. Сам город мы не увидели, потому что Сабина-старшая живет на окраине — у неё большой особняк и пара гектар земли с лесом и ручьём. История приобретения этого особняка сама по себе удивительна, но я её почти не помню. Что-то там было о том, как семья Сабины убедила предыдущих хозяев, что дом скоро развалится, и нужно срочно его ремонтировать, те продали его за бесценок, а ремонт в итоге обошелся не так уж и дорого. Или я всё вру. Но гораздо больше меня поразила — действительно поразила! — история о том, что будет с домом после смерти Сабины-старшей. Она написала в завещании, что земля вокруг дома (а я уже говорил, что это туева хуча акров) переходит после её смерти городу, но только на том условии, что здесь всегда будет этот самый лес и этот самый ручей. То есть она готова безвозмездно передать всё в муниципалитет, но только чтобы никакой застройки и никаких изменений в ландшафте. Я не очень понял, насколько это распространенная практика, но меня это очень удивило. И ещё я не помню, что будет с домом. Едва ли он не достанется детям. Впрочем, врать не буду.

Сабина Курнуайе-Гильдемайстер (мама Сабины Шелби-Курнуайе) — наследница древнего немецкого рода, её предки переехали в Южную Америку в XIX веке и основали крупнейшую по тем временам сахарную плантацию в мире. Сейчас Сабина возглавляет фонд поддержки коренного населения Перу. Если вам интересно, как это устроено, я тут нашел их сайт. В двух словах я понял так: они поддерживают индейцев (а может быть, и не только), которые на своей родной перуанской земле обладают и зарабатывают на хлеб своими традиционными профессиями.

За обедом прозвучала фраза “в последней книге Сабины”, и я уточнил: “М! Вы пишете книги?” — “Да, дорогой, пишу” — “И о чем ваша последняя книга?”. Это, видимо, был очень бестактный вопрос. Наверное, я должен был лучше познакомиться заранее с творчеством дальней родственницы, потому что Майкл в этот момент пояснил мне, слегка указывая тоном, что это относится к категории общих знаний, что Сабина-старшая пишет книги по истории их семьи. Вот тебе и на. Так я, может, тоже пишу?

Как я уже говорил, поводом для встречи в Амхерсте был День Благодарения. Мне кажется, что никаких особенных мер для того, чтобы показать нам образцово-показательный праздник, принято не было, однако мне показалось, что это было очень киношно. В хорошем смысле: это было торжественно, нарядно, накрахмаленные салфетки, вся семья в сборе. Насколько я понял, и Сабина, и её брат Николас довольно редкие гости в доме их матери, но они приехали, а Николас — так из Монако. Он живёт там со своей семьёй, переехал туда недавно из Лондона. Он рассказывал про каких-то звёздных соседей по дому, но я не очень разбираюсь в чемпионах мира по теннису и медиамагнатах, поэтому вру без фамилий: не запомнил.

Всю дорогу домой (а мы возвращались поздней ночью обратно) мы с Майклом обсуждали его сайт. Я, кажется, не упоминал ещё об этом: Майкл — white hat, специалист по компьютерной безопасности, который специализируется на защите от взломов. Зачастую компаниям требуется убедиться, что их сеть защищена от хакеров, тогда они нанимают доброго хакера, который пытается взломать её за их деньги, а потом рассказывает, где находятся слабые места и уязвимости. И перед нашим путешествием он попросил меня оценить новый дизайн, который ему приготовили прекрасные парни, занимающиеся обновлением его сайта. И у меня накопилось примерно 20 вопросов и 10 замечаний к этому дизайну, которые до этого мы никак не успевали обсудить. Мне раньше не приходилось обсуждать дизайн вслух и по памяти, но, кажется, я смог чем-то пригодиться :) А ещё Майкл читает лекции и выступает экспертом по вопросам технологической зависимости: это про смартфоноголиков и твиттероманов.

Последние сутки нашего путешествия мы снова провели в Нью-Йорке, где мы договорились встретиться с другом моего детства Егором Нестеровым. Он живёт в Монреале с пятнадцати лет, то есть вот уже полжизни. И за вторую половину нашей жизни мы виделись раза четыре, когда он приезжал в Нижний погостить. А тут мы оказываемся на одном континенте: почему бы и не встретиться?

Причем, когда Егор приглашал меня приехать к нему в гости году в 2013-м, он сказал, что можно купить билет до Нью-Йорка, так, мол, дешевле, а там он меня встретит, и мы поедем в Монреаль. Легко ему рассуждать, имея канадский паспорт: ему-то виза в США не нужна для такого предприятия :) Но из этих слов я сделал вывод, что от Нью-Йорка до Монреаля — как от нас до Дзержинска, и я за пару недель до отлёта написал ему, что скоро буду в их краях, и хорошо бы было встретиться. Числа 25-го ноября мы списались в фейсбучике и договорились, что мы будем 28-го в Нью-Йорке в таком-то отеле, и было бы круто, если бы он приехал прямо туда. Или договоримся найтись где-нибудь в городе и пойти гулять. Когда 28-го утром мы вошли в гостиницу, администратор (или правильнее сказать метрдотель?) сказал, что нас разыскивал молодой мужчина. Мы поднялись в номер, бросили чемоданы и пошли разыскивать молодого мужчину, похожего на Теда Мозби из известного сериала.

Молодой мужчина спал на водительском сиденьи красного пикапа, припаркованного в 50 метрах от гостиницы. После продолжительных обниманий он объяснил, что билеты до Нью-Йорка и обратно стоят примерно столько же, сколько этот пикап. К тому же он давно хотел пикап. Поэтому он приехал на машине. Следующией полчаса он проклинал американские (в частности — Нью-Йоркские) дороги, на которых ничего не понятно, какая дорога платная, а какая — нет, в результате чего проезд по какому-то мосту в городе стоил ему бешеных совершенно денег.

Спустя какое-то время мы пошли гулять, поехали на метро в центр и снова оказались не в центре, а черт знает где. Это был последний раз, когда я запутался в нью-йоркской подземке, потому что в этот день я узнал тот самый секрет, о котором упоминал в первой части рассказа. Черт знает где, разумеется, нам пришлось разворачиваться, а для этого нужно было выйти на улицу и спуститься на станцию на противоположной стороне. Это всё-таки дебильная история. Если в Москве ты вошел в метро, то есть прошел через турникет, то всё: ты уже в метро, и теперь пока не окажешься на нужном месте, хоть весь день путешествуй, больше турникетов не будет. А тут мы перепутали направление, проехали станцию в другую сторону и нужно выходить наверх, заходить с другой стороны и снова платить за проезд. Впрочем, мы, конечно, не стали платить: мы подошли к тётеньке в стеклянной будке, сказали, что мы перепутали поезд, она попросила нас показать билеты (а билет у нас только один был: ещё два мы выкинули, но её удовлетворил один), прокатала его через сканер, чтобы убедиться, видимо, что мы действительно купили его 10 минут назад на соседней станции, и пропустила нас бесплатно. Какбе это вообще-то лайфхак на тот случай, если вам надо смотаться на соседнюю станцию, а потом вернуться домой через непродолжительное время.

Помните, я говорил про расстояние от Монреаля до Нью-Йорка? Так вот, оказалось, что Егор раньше никогда не был в США вообще. То есть вот он 16 лет прожил в Монреале, а в Штатах не был. Нет, я, конечно, не претендую на звание путешественника, но это всё равно удивительно. Ведь ему даже виза не нужна.

И Нью-Йорк ему не понравился. Мы шли по каким-то очень центральным улицам, вокруг нас была совершенно непроходимая толпа народу, смеркалось, и вокруг уже горели витрины, неоновые лампочки, куча рекламы, а он вдруг говорит: «Вот у нас никогда не бывает мусора на улице, а здесь — посмотрите — всё в мусоре». Я огляделся и понял, что он имеет в виду мусор, упакованный в черные пластиковые мешки, который лежит на краю тротуара в ожидании мусорной машины, по всей видимости. При этом сам тротуар, несмотря на то, что по нему только в этом квартале прямо вот сейчас идут тыщи человек в каждую сторону, — чистый. Ни бумажек, ни окурков, ни жвачки. Прямо чистый. Я удивился. Потом Егор обратил внимание на то, какие дороги разбитые и заплатанные кругом. В Нью-Йорке действительно все дороги в заплатах. Я не знаю, почему это так. Наверное, не успевают переложить целую улицу: ведь её перекрыть для этого придётся. Тут мне нечего было возразить, действительно, мол, дороги в заплатах. Но даже такие дороги гораздо лучше, чем в России. И тут Егор начал спорить: дескать, он видел всякие дороги, но самые плохие — конечно, в Нью-Йорке. Забегая вперёд, скажу, что спор наш длился почти сутки. Оказалось, что Егор относится к тому типу эмигрантов (а я таких знаю человек пять), которые, покинув историческую (или временную) родину, очень ей гордятся издалека. Им очень нравится наше правительство — сильное и волевое, наши законы — строгие, но справедливые, наш бардак — полный, но такой родной, наши гопники — по крайней мере, это не арабы и не негры. И жизнь в России для них, спустя какое-то время, представляется совершенно идеальной. Остается только вопрос, какого хрена тогда вы уехали отсюда.

Мы очень долго гуляли — просто шли по Манхэттану, куда глаза глядят, — и в какой-то момент вышли на Таймс Сквер. И в этот момент Маша обратила внимание, что вокруг довольно много полицейских. Мы остановились оглядеться и вдруг возникло какое-то тревожное ощущение, потому что мы увидели, что полицейских не просто многовато, а прямо несколько сотен человек на одной площади. И несколько десятков машин в пределах видимости. Мы даже подумали, что где-то поблизости произошла какая-то неприятность, и хотели разузнать, что случилось. При этом людей вокруг было очень много, но они были рассредоточены по всей площади, не собираясь толпой в каком-то конкретном месте. Я предложил спросить у полицейского, что происходит, но Егор сказал, что не стоит приставать к полицейским, потому что американские полицейские чокнутые. Я сказал, что по сравнению с советской милицией американские полицейские выглядят гораздо более доверительно, но мне не западло задать ни к чему не обязывающий вопрос и тем, и другим. Мы опять начали спорить, и в итоге спросили у обыкновенного прохожего, какого черта здесь так много полиции. И нам объяснили, что это для безопасности. Всегда ли здесь так? Нет, пожалуй, нет. Но сегодня же Черная Пятница.

Черная пятница. Во-первых, это никак не связано с неграми, иначе её давно уже переименовали бы. А во-вторых, я никогда об этом не слышал до тех пор, пока не оказался в Черную Пятницу на Таймс Сквер в Нью-Йорке. В этом году я уже обратил внимание, что и наши магазины тоже делают вид, что снижают цены на товары в этот день, но до 2014-го года я вообще не встречался с этим событием. Маше сразу же захотелось что-нибудь срочно купить. Неважно, что именно: главное, чтоб скидка побольше. Мы зашли в какой-то супермаркет, и я вам скажу, что так много людей в магазине я не видел даже в предновогодние вечера.

Маша долго хотела купить какие-то особенные белые мокасины, которых в России она ещё никогда не видела, но давала зуб, что через несколько месяцев это будет самый главный модный шик. Меня смущало только то, что это зимне-осенняя обувь с белым мехом наружу. То есть в них было бы круто бегать по утоптанному снегу лесных дорожек на турбазе, например, а вот в город выйти в таких я бы не рискнул. Ну и, видимо, не такие уж крутые были скидки в этом магазине, что Маша так и не купила себе ни одного мокасина. А! Ещё мне вот что очень понравилось у них в обувном отделе: у нас как расставлена обувь в магазине? Здесь найки, здесь бэйсикс, здесь адидас. Или, если магазин фирменный, то здесь зимняя обувь, здесь кроссовки, а здесь мокасины. Это, конечно, отличная система, вполне прозрачная и понятная, но она, как оказалось, не такая удобная, как американская. У них всё расставлено по размеру. То есть на стенде сверху написано условно: «42», а под ним и кроссовки, и кеды, и мокасины, и берцы. Но вся обувь, которую ты сейчас видишь от себя в радиусе метра тебе будет по размеру. И ты стоишь на месте и просто выбираешь, что тебе сейчас нужно. Для таких людей, как я, которые приходят за ботинками, а покупают клёвые кедики, эта система очень удобна.

А потом мы вспомнили (я-то не забывал ни на секунду), что несколько дней назад мы видели в BestBuy совершенно офигительный рюкзак. Ровно такой, как я давно хотел. А вот он — BestBuy через дорогу. Решили зайти. Народу было примерно столько же, сколько и в Машином магазине, но тут я точно могу сказать, что скидки были весьма впечатляющие. На какой-то телевизор, например, скидка была с $3,000 до $1,000, что, согласитесь, действительно стоит того, чтобы постоять в очередях и подождать эту пятницу в принципе. Мы послонялись минут десять по магазину, я нашел рюкзак, который мне было нужно и мы встали в очередь к кассе. В очереди перед нами человек 20, но мы никуда не торопимся, стоим себе болтаем. К тому же очередь двигается очень быстро. Минут через 10-15, когда мы подошли к кассе, девушка-продавец говорит:
— На этот рюкзак сегодня нет скидки.
— Да, я знаю, хотя мне очень жаль, конечно :)
— Вы, наверное, хотите купить что-то ещё? Оно в рюкзаке?
— Нет.
— Вы взяли что-то ещё?
— Нет, мне больше ничего не нужно.
— Сегодня Черная Пятница, а вы покупаете только этот рюкзак?
— Ну да…
— Рюкзак, на который сегодня нет скидки. Странно. Ну хорошо. С вас 99.99.

Мне кажется, что нас обслуживали раза в три дольше, чем любого другого человека из очереди. Это, видимо, была очень подозрительная покупка. Но она же не знала, что у нас нет БестБая и клёвых рюкзаков.

А когда мы были в этом магазине в первый раз — за неделю до описываемых событий — я купил зачем-то HDMI-приставку ChromeCast. Я видел, как друзья пользуются Apple-TV, и хочу официально признать: в этой области эппл уделал гугл нокаутом. Никому не нужен ХромКаст? За так отдам. Полностью ненужная хрень.

 

Выпить по рюмочке в баре в Нью-Йорке — это прямо вообще недешево. Мы зашли в какой-то один бар, там было очень пафосно, тьма народу, к стойке не протолкнуться, мы выпили там по рюмке водки из противопростудных соображений, и, если я не ошибаюсь, каждый шот стоил баксов по 15. При том, что алкоголь в ликвор-шопах стоит соврешенно сопоставимых с нашими ценами денег. Поэтому мы решили, что мы зайдём в такой ликвор-шоп, купим там пару бутылок и поедем в отель. Хотя и были некоторые подозрения, что втроем запрещено бухать в гостиничном номере, рассчитанном на двоих.

Ещё был забавный момент, когда мы искали станцию метро: спуск в метро чаще всего оформлен совершенно незаметной табличкой, и даже когда ты знаешь, что на карте станция прямо под тобой, иногда требуется минут пять ходить кругами, чтобы найти лестницу вниз. И вот, в поисках входа в метро мы проходили мимо книжной лавочки. Я не успел понять, это была букинистическая лавка или небольшой книжный магазин: просто увидел в витрине фотоальбом Хельмута Ньютона. А я такой альбом когда-то листал в pdf-формате, и мне захотелось его купить на память. Со словами «я щас» я зашел в магазин и спросил у хозяина, сколько стоит альбом Ньютона, который стоит у него в витрине. Он сказал:
— Это очень хороший альбом.
— Надо думать!
— Очень небольшой тираж.
— Прекрасно, так сколько он стоит?
— Извините, я не могу дать его полистать, если только вы не намерены его купить.
— Так я намерен. Сколько он стоит-то?
— Сейчас я посмотрю… $7,200.
— Большое спасибо. Я эээ… подумаю. До свидания.
Как говорит Лена Серова, сразу видно: вкус у меня есть.

Потом мы пили в номере. Купили по соседству несколько сэндвичей на вынос, какой-то газировки и всю ночь пили и болтали. Под утро решили прогуляться. Маша, по-моему, уже легла спать к этому времени. Егор предложил поехать кататься. Я отказался, потому что мы довольно сильно напились. Ему почему-то то обстоятельство, что мы не местные, казалось облегчающим ответственность, но я отказывался. Тогда он предложил просто посидеть в машине, потому что на улице холодно. Я уточнил, что в машине курят, и залез в машину. Егор завёл двигатель, чтобы печка заработала. В следующую секунду он вывернул руль и нажал на газ. Не знаю, как я не оказался под колёсами, но я открыл дверь и выпрыгнул наружу. По-моему, даже не упал. Егор обиделся. Сказал, что поедет домой тогда, если я с ним не посижу в машине. Я сказал, что посижу, но он мне ключи отдаст сначала. А когда он отдал мне ключи, я запер машину, и мы пошли наверх в номер. Егор обиделся ещё сильнее, но ключи уже были у меня.

Утром — когда мы поняли, что администрации гостиницы вообще по барабану, сколько человек ночевало у нас в номере — мы набрались наглости и позавтракали втроем в ресторане отеля. А потом проводили Егора и стали ждать Майкла, который должен был скоро приехать за нами, чтобы отвезти нас в аэропорт.

Кто-то мне сказал, что, поскольку мы не граждане США, то в аэропорту по окончании путешествия мы можем обратиться в специальное окошко, и нам вернут налоги. Дело в том, что ценники во всех магазинах указывают цену без налогов. Но на кассе ты платишь цену с налогами. Зачем так сделано — черт его знает. При этом налоги в разных штатах (и даже в разных городах одного штата!) — разные. Эти налоги собираются в местную казну, но поскольку мы граждане другого государства и платим налоги у себя дома, то вроде бы здесь можем претендовать на то, что нам налоговую часть потраченного возместят. В среднем налоги составляли около 10% от покупок, поэтому я, как чокнутый, собирал все чеки и складывал в одно место — так-то 10% нелишние. Один раз я даже взял чек у Майкла, когда он что-то купил при мне :)

Разумеется, оказалось, что никакого такого окошка в аэропорту JFK нету. Существует ли в принципе такая процедура как возврат налогов нерезидентам, я не знаю.

Собственно, на этом мой рассказ о путешествии в Штаты заканчивается. Я обещал рассказать о том, как ездить на метро. Мой секрет прост: я не знал, что такое “downtown”. А это слово и его антоним “uptown” являются краеугольными камнями подземного ориентирования в Нью-Йорке. Меня в школе учили, что даунтаун — это деловой центр города. Поэтому каждый раз, когда мы собирались, например, ехать из Квинс в Бруклин, я абсолютно уверенно заявлял, что этот поезд нам не подходит, потому что он идёт в центр: вон, мол, видишь, написано даунтаун? А между тем слово даунтаун означает (по крайней мере, когда ты находишься в метро) движение на юг. То есть вниз по карте. У них же весь город ориентирован с севера на юг и с запада на восток, они сроду тебе не скажут, с какой стороны на дереве мох растёт, но не задумываясь в любой момент покажут на улице, где восток, а где север. Поэтому ключевые слова (кроме понимания, где какой район города) — это аптаун и даунтаун: вверх по карте и вниз по карте.

На этом у меня, кажется, всё.

Я ещё раз хочу сказать спасибо Майклу, который устроил нам это путешествие (я всегда знал, что очень удачно женился!). Сегодня — 25 ноября 2015 года — у него снова день рождения. Сегодня я закончил этот рассказ. Майкл, этот рассказ отныне посвящен тебе: другого подарка я не приготовил :)

2 likes