Гошин отчёт

«Навоз кидать — не пряники облизывать»
Мудрость народная.

 

Схвативши бумагу и перо, я, признаться, стушевался — новичок как-никак в турклубе, а уж взялся писать отчёт. Ну, да и ладно. Всё равно напишу. Как говорится, наглость — наша девичья фамилия.

Во-первых, где-то около трёх дней до начала похода я провёл в глубоких раздумьях и душевных терзаниях. Тогда я полагал, что виной тому служит Миша Гогин, но в настоящее время осознал свою неправоту и готов признать: служил я сам. Дело в том, что Михаил обещал со мной “связаться”, но я-то, грешная душа, думал, что сделает он это хотя бы за пару дней до похода — ан, нет! Позвонил он ровно в полдень 5 мая, сообщив, что нужно быть в НГЛУ в 15:30. Вот. А у меня как назло День Рождения, будь он не ладен. Я его, конечно, отмечаю на совсем скорую руку, хватаю авоську и бегу в родной иняз. Получив 10 банок тушёнки и рваный кусок плёнки, именуемый тентом, я вернулся домой, чтоб продолжить отмечание сего замечательного дня вместе с родителями (они уж было, обидеться вздумали!). В итоге, собирать рюкзак я начал приблизительно в 23:30, а закончил в 2:30. За это время я успел:

1) Поругаться несчётное количество раз с моей любимой мамой (“Нет мне не нужно полотенце» — «Как это тебе не нужно полотенце?!”)
2) Посмотреть последнюю серию дурацкого сериала про поэта Симонова и про Сталина-Джигарханяна.
3) Трижды прослушать первый альбом группы “5nizza”.
4) Поиграть в “Counter-Strike”.
5) Собрать дурацкий рюкзак и посидеть на нём.

С утра я был бодр и свеж. Не преминув в очередной раз поругаться с мамой по поводу надевания куртки и взятия мобильного телефона, я совершил коварный манёвр — мобильник взял, куртку не надел, выскочил за дверь и был таков. Под люстру я прибыл ровно в 7:10 (стало быть, как и было условлено). Обнаружил там некое скопление молодёжи и, робко приблизившись к ним, спросил у доселе неизвестного мне Семёна (впоследствии — Сэма) что-то вроде: «Это вы тут что ли из иняза?”. Получив утвердительный ответ, остался доволен и спокоен: иду в поход! Через несколько минут все наконец-то были в сборе, Миша Гогин указал нам путь своей грозной дубиной-палкой, и мы, захватив принесённые им же сухари (кстати говоря, потрясающая вещь — я раньше даже и представить себе не мог, что сухари могут быть такими вкусными! Особенно — когда есть больше нечего), в этот путь двинулись. Сели мы, значит, в эллинистическую ктричку и поехали. Ехали, на мой взгляд, не особо весело, потому как многие друг друга не знали и оттого тушевались. Я, правда, успел сыграть с Ильёй и Кристиной в «Дурака» (и побывать им) и “Блэк-Джэк” (тут Андрей Конычев конечно скажет «пижонство»). Да. А дальше, собственно говоря, начался поход, о котором мне и следовало бы писать, да только это очень сложно, по-моему. Тем не менее, я постараюсь. Уж как смогу. Заранее хочу констатировать: поход был очень хорошим (это если кто-нибудь меня неправильно поймёт).

Так вот. В первый день мы шли. Шли по дорогам (лесным, степным и плохим), шли по шпалам, шли и по рельсам, шли, шли… Мне понравилось. Потом остановились на обед, во время которого я (как впрочем, и все остальные) узнал, что тушёнка-то у нас соевая, даром, что написано, будто из свиньи. Как бы не так! Как там у классика: «…на банке написано “килька в томате”, но вы посмотрите – это же сплошной лосось!». Вечером встали на ночлег на опушке леса рядом с каким-то болотом и речкой. Расставили палатки (особенно порадовала меня Мишкина), Андрей разжёг костёр. Тут следует сказать, что я на протяжении всего похода тайно (в душе) порывался ему помочь и принять активное участие в процессе сжигания дров, однако, всё время стеснялся. В конечном итоге, побыть костровым мне удалось только один единственный раз — когда Конычев ушёл в магазин. Да и то дрова я жёг не один, а вместе с Димой Бедовым и Сэмом. Ладно, к чёрту лирические отступления. Ночью была «свеча» (гениальное, по-моему, название), и все рассказали, кто на что горазд. Было интересно (правда). А совсем уж ночью мы пошли спать, и я узнал, что ночью нужно на голову чего-нибудь наматывать, иначе она (голова) мёрзнет (а вот в ботаническом саду не надо!).

Эх… да… Не умею я всё-таки отчёты писать, не помню ничего. Помню, что поход классный был — это да, а вот последовательность всех событий и стоянок вспомнить не могу. Ну да ладно. Однажды в пути мы встретили двух граждан-отдыхающих, которые по простоте душевной заехали в такую-то глушь на своей дурацкой «Волге» и, конечно же, застряли. Они нажарили барбекюев и сели ждать (по-видимому, — нас). Мы явились, и ударный отряд добровольцев из наших рядов енту «Волгу» благополучно вытащил. Затем мы остановились на замечательной поляне (там я и жёг костёр, пока Конычев ходил в магазин за напитком поколения). В этот вечер Миша спел пару замечательных песен, а потом решил провести фотосессию (у него, типа, на фотоаппарате есть такая функция — ента машина автоматически делает подряд около 25 кадров). Хорошо. Сначала мы с Конычевым по очереди кривлялись перед объективом, корча ужасные рожи, а затем создали рэп-команду и сплясали на пару. Господи, что тут было, такие кульбиты не снились даже печально известным канатаходцам-матерщинникам (которые под куполом и без страховки). Все зрители остались довольны. А в итоге мы с Андреем радостно вспотели, все фотографии получились не в фокусе (ну не было возможности удержать нас на месте), а Мишка обозвал нас дураками, мол, батрейки посадили. Оставшийся вечер мы страдали рифмоплётством (больше всего страдал Андрей). Я бездарность, с меня взять нечего. Лучшее из того, что родилось приведу:

“Хорошая каша “Дружба”,
Сделана из риса и пшена,
Но мужская лучше дружба,
Потому как она верна.”

На следующий день опять шли — мне опять понравилось. Остановились на ночёвку на болоте — прикольно. Дров нет. Познакомились с местным народонаселением. Забавные. Высунувшись из окошка и услышав о предложении Мишки купить у них дров, мелко захихикали (словно анекдот про Мересьева услышали) и скрылись за занавесками. В итоге, некая бабулька — добрая душа дала нам пару поленец бесплатно и не поверила, что мы туристы (а, может, не поняла, что это такое). Ближе к 23:00 я пошёл ловить рыбу на пряник и ничего не поймал, а только лишь запутался в снасти и был убит (игрушечно) Саней.

Дальше — больше. А с моих слов — меньше. Ставили палатки опять на каких-то болотах. Сидели под тентом (типа, от дождя прятались). Вместе (ВМЕСТЕ!) с Андреем жгли костёр, перекидывались копьями с Мишкой (причём, напоминали Шерлока Холмса и Доктора Ватсона на болотах в поисках собаки Баскервилей), курили кубинский табак Ильи — крепкий, собака! Ходили с Конычевым в магазин. Не нашли. Зато встретили деревенских девок, и я разочаровался в жизни: они ели сникерсы! Вернулись в лагерь, поговорили о жизни, дурацких книжках, музыке. Если честно, не разговор получился, а сплошная софистика.

С утра лил проливной дождь. Посему, кто спал, кто в карты играл, кто кашу вкусную ел. Потом мы двинулись. В путь стало быть. Прошли до Арманихи, зашли в магазин. Там сидел потрясный дед-дядька, который как только увидел Гогина, сразу заявил, что он (Мишка) ну прям вылитый он (дед-дядька) в молодости. После чего начал нецензурно выражаться, Гогин обиделся, а мы с Андреем ржали как кони. Купили киселя и сухарей. Да, ну и, конечно, я приобрёл напиток поколения — как без него — который тут же и был выпит. Далее шли по асфальтированной трассе (а какой она ещё бывает?), играли в «контакт». Встали на замечательнейшем озере близ Теплотроицкого.

И была нам днёвка. То есть вообще никуда целый день не шли. Играли в мафию, в ножички (потрясная игра, но надоедает быстро — моя страна звалась Гондурасом, Димина – Германией, Мишина – Ямайкой, Ильи – Италией, Андрея – не смогу повторить, как. А, вот, вспомнил — Мхаджпури!), показательно было то, что главным империалистом-тираном оказался Дядюшка Сэм, президент США).

Всё. Надоело. Больше не могу писать.

В последний день похода Гогин сыграл пару растаманских (хоть он их (растаманов) и не любит) песен (“чтоб развернулось, а потом свернулось” и “чтоб берега и леса Ямайки”). Мы пошли на станцию, прошли «два с половиной литра» (по выражению бабушки-советчицы), опоздали на электричку. Прождали 4 часа следующую.

Я был дома где-то в 23:00. Усталый, но довольный. Как все советские и кубинские пионеры.

«Боже, как ты теперь далеко, Фидель…»

 

Мои комментарии к Гошиному отчёту от 2005 года:

• Кавычки, которые местами стоят отечественные, а местами — зарубежные все считать отечественными.
• Про ботанический сад на второй странице – это шутка. Так было надо.
• На странице второй, в 21 строке следует читать “жрать” вместо “ждать”
• Машина делает 37 кадров. Историю искажают вот такие, как Гоша.
• Довольные зрители были, справедливости ради отмечу, в единственном лице. Моем.
• Табак Ильи — ацтой.
• Следует читать (да и писать тоже) не Мхадшпури, а Бходшпури.
• Растаманов он любит, но презирает наркотики.

Мои комментарии от 2014-го года будут опубликованы в понедельник, 27 января с.г.

 

4 likes