Под знаком дятла и кукушки

С 6 по 12 мая 2004 года мне обрыбилось предводить майский пеший. Сперва факты, эмоции позже.

Объявление о походе с предложением записываться было вывешено в начале апреля и я был уверен, что я наберу полную группу (15 человек) без особого труда. Впоследствии выяснилось, что боевые мои товарищи, которых я в устной форме по телефону зазывал, мягко, но настойчиво отказались, мотивируя это загруженностью по работе, по учебе, по переезду и пр. Некоторые вообще трубку не брали целый месяц (Антон Шарков, ты где был?!). Таким образом, то ли в результате заговора, то ли вследствие странного стечения обстоятельств, я должен был выводить на прогулку 5 зеленых туристят, для которых это был первый в жизни поход, у Насти Бариновой, знатной велотуристки, это был первый в жизни пеший, у Димы Бедова и у Оли Головиной – второй пеший (оговорюсь, чтобы не обидеть: у Оли первый был — Приполярный, а это, поверьте, не то же, что майский, а Дима имеет некоторый внесекционный опыт походов). Одна только Настенька Олейник ходила в кучу походов (мне даже раньше казалось, что она принимала активное участие в большем количестве походов, чем я, но потом выяснили, что примерно одинаково).

Таким образом, состав, который, кстати, постоянно менялся вплоть до 5-го числа, был преимущественно неопытен, что соблазняло меня с самого начала пускаться в авантюры, отходить от устоявшихся традиций, зачастую с той единственной целью, чтобы впоследствии, вернувшись к этим самым традициям, трезвым взглядом оценить их состоятельность.

Кстати, небывалый (по крайней мере, на моей памяти) случай: барышень и молодых людей было поровну.

Наверное, мало кто представляет, сколько забот осыпается на головы руководителя похода и завхоза еще до начала похода. Завхозом, кстати, была сразу же — еще 20-го апреля — назначена Оля Головина, поскольку я не только был с ней знаком, но был знаком с ней как с талантливым заведующим хозяйственной частью группы, пробороздившей просторы Приполярного Урала в 2003 году. Оля проявила себя как добросовестный и ответственный работник; неподкупная и верная идеалам туристического сообщества, она кормила группу, как мать кормит детей своих!

Видимо, Оля догадывалась о том, что закупка продуктов и их распределение задачка простая, но нудная и потому решила затаиться в велосипедном походе, где пряталась от всевидящего ока будущего руководителя чуть ли не под колесами мотоциклов (см. отчеты о майском вело). Однако, перед тем как уйти, она как истинный завхоз приняла активное участие в составлении списка блюд на пеший, и явилась одним из двух пропагандистов идеи о тяжести и неудобоваримости молочной пищи. Первая авантюра, таким образом, произошла еще у руководителя дома, за неделю до похода. В этот день мы почти полностью исключили горячо любимые Анатолием Ивановичем геркулесовую и рисовую каши, которые ранее составляли все утренние приемы пищи, у нас же имели место быть только однажды. Кроме того, говоря о меню, хотелось бы заметить, что топленое масло, взятое вместо подсолнечного не только не испортило кашу (в фигуральном смысле, разумеется), но и под конец похода, когда народ стал потихоньку вспоминать о майонезе и прочих деликатесах, топленое масло, намазанное тонким слоем на сухарик, стало для всех воплощением сливочного масла, и даже более того: сливочного мороженого, и цивилизации вообще.

Нелепым до смешного проколом руководителя вместе с завхозом стало арифметическое действие вычитания. По классическим канонам высшей математики и начала анализа 12 – 6 = 6, однако, выяснилось, что если идем с 6го по 12е, то почему-то дней получается почти что семь. НО! Хочу сразу заметить, что из этой ситуации Ольга вышла с честью. Не знаю точно, каким образом (я не силен в кулинарии), но не уменьшая количество порций, их полноту и качество, наш гениальный завхоз перераспределила продукты так, что их хватило на 7 дней, и даже привезли в город почти бутылку гречи и банку тушенки.

Думаю, именно тот факт, что компания была относительно молодежная (я — старый, больной человек — тщательно притворялся новым), послужил причиной тому, что в первый же день мы устроили всеобщий сабантуй в честь дня рождения Оли, и праздничный ужин вместил в себя 150 граммов шашлыка и 100 граммов вина на каждого. Оговорюсь, чтобы не возникали вопросы: на следующий день группа шла нормально.

Первый день похода принес мне как руководителю много загадок:

1) Как Коля пойдет со школьным ранцем и хозяйственными сумками вместо рюкзака?
2) Почему вышеозначенный Коля сказал ранее, что у него есть рюкзак?
3) Как мы пойдем без штурмана?
4) Зачем я согласился взять с собой вот этих вот двух придурков? (впоследствии это будут Тимон и Пумба)
5) Есть ли Бог на небе?
6) Если есть, то почему мы идем так медленно, и все равно 7 человек из 10-ти так безбожно отстают?
7) Кто повесил на елке посреди леса новогоднюю мишуру?
8) Как накрыть две пятиместные палатки одним тентом?
9) Неужели я один буду весь поход дрова рубить?
А также главная, хотя и десятая по счету загадка (она меня занимала весь поход): какой осел рисовал эту карту?

Опять начну с начала: о том, как мы уезжали. Уезжать мы начали, разумеется, не 6 мая, а 5-го, поскольку в этот день возвращалась группа вылысыпыдыстов, которые помогли нам рюкзаками и палатками. Правда, вышеупомянутые дысты почему-то решили, что мы обойдемся без топоров и без костровых крючьев, ну да ладно, один крючок мы нашли и им обошлись. Менее, чем за сутки до выхода на маршрут позвонил Коля и спросил: “Миша? Это Коля. Мы идем в поход или как?” Получив утвердительный ответ, Коля доходчиво объяснил мне, что, несмотря на то, что он сейчас только что вернулся с велосипедного, спальника и пенки у него нет (интересно, как их там Шленкин укладывал, если не у всех спальники были?), но рюкзак есть, и находится сам Коля неподалеку — на Бору, так что, он успеет дотемна подъехать и забрать свое общественное снаряжение. Ведь я же, естественно, его подожду в инязе! Ведь у меня за день до похода других дел нет! Ладно, проехали.

Зная, что электричка отходит в 12:55, но, принимая во внимание, что народ опоздает, я объявил сборы под люстрой в половине двенадцатого. Особо энтузиазменные товарищи пришли в 10:30, но я в этом не виноват. Инициатива наказуема. Настя Олейник, кстати, перепутала люстру и плафон, и поэтому в гордом одиночестве стояла у пригородных касс до 12:25, пока я ее там не обнаружил. Оля Головина все утро 6-го числа пыталась добиться у Анатолия Ивановича кафедральную аптечку, но последний где-то отсутствовал, и героический завхоз приехала без аптечки, и в 12:50, чем порядком подпортила нервы группе. В защиту ее все-таки могу сказать, что, хотя мази Вишневского в нашей доморощенной аптечке не было (к огромному моему личному огорчению), но каждый по моей настоятельной просьбе взял с собой индивидуальные средства мед. помощи, а Оля купила общественные стерильные бинты-ваты-салфетки, жгуты и перекиси. Закупив на вокзале последние килограммы сухарей, последние пластыри и расчески (кстати, замечу: никто, наверное, не поверит, но факт: в этом походе из 10 свежекупленных (по 3 рубля за штуку) расчесок я 8 потерял, причем не сразу, а по одной. Точнее, по 1,2307 расчески в день), мы тронулись. Гвардии разведчики Александр Кручинин и Андрей Конычев забили нам полвагона сидячих мест, так что доехали мы с комфортом.

Когда мы сошли с поезда, мне резко захотелось сесть на обратный и вернуться в город: только теперь я увидел, что Коля вместо рюкзака несёт школьный ранец и две хозяйственные сумки. Последовало бурное обсуждение с пантомимой и песнями этого вопиющего случая. В итоге Дима Бедов прицепил себе к рюкзаку (естественно — снаружи) котлы, которые должен был нести Коля. Он (Коля), видимо, планировал нести их в той руке, которая у него была свободна от авосек. С первой же минуты мы решили закрепить за каждым порядковый номер, чтобы легче было потеряться, Дима был назначен замыкающим, и мы двинули. О, как мы двинули! Так двинуть могут только настоящие туристы! Пройдя первые полтора километра, мы развернулись и вернулись на 750 метров обратно, потому что, увлеченные процессом знакомства, пропустили поворот. Суроватиха свистала и бросала в нас тухлыми продуктами сельского питания. Народ из-за плетней кидал в воздух чепчики и скандировал: Штур-ма-на, щтур-ма-на! После чего я разумно выбрал в штурманы Бедова, поскольку карта и компас у него были (запасливый парень), а свалить на кого-нибудь при необходимости вину заблуда мне уже захотелось. Выйдя за пределы села, мы сделали первый привал в непосредственной близости от местной помойки, где Дима немедленно обнаружил запасные кроссовки маленького размера, но барышни благородно отказались, и мы их оставили для следующей туристической группы. На этом же привале руководитель устроил маленький праздник (правда, уже второй: первый он устроил еще в поезде, воспользовавшись близостью тетеньки, торговавшей мороженым, он во всеуслышание объявил о дне Рождения Оли, чем вызвал у названной тетеньки слезу умиления и подарок в виде эскима) и подарил имениннице замечательный фонарик, к которому в комплекте придавались батарейки, севшие через полтора часа эксплуатации. Тем самым, подняв моральный дух группы и избавившись от излишнего веса в виде фонарика, я снова всех сподвиг на прямолинейное поступательное движение. На приложенных фотографиях можно видеть разрыв между членами группы в первый день похода. На первом снимке видны спины идущих в 10 метрах впереди меня Тимона и Пумбы, а на втором с трудом различима на дороге фигура одного из отстающих: про метры врать не буду, но авангард на ближайшем привале отдыхал на 10 (или 15?) минут дольше замыкающего. В первые же три часа хода были рассказаны все известные и неизвестные анекдоты про кукушек, которые безбожно доставали нас весь поход. В целом можно даже дать запоздалое название опусу и походу: под знаком дятла и кукушки. Если многоуважаемому читателю кажется, что я затягиваю с повествованием, то прошу заметить, что я еще не дошел даже до конца первого дня! Будьте терпеливы и взаимовежливы.

Итак, мы остановились ночевать в живописнейшем местечке. Топографически оно очень интересно: озеро, перегороженное дамбой, располагается на 2 метра выше дороги; с одной стороны от лагеря вытекал из озера ручей (через трубу) в болотину, а с другой стороны опять же через трубу, но ручеек побольше – в еще одну запруду. Таким образом, палатки стояли на стометровой площадке, которая с трех с половиной сторон была окружена водой.

Первый ужин первого дня не отличался оригинальностью, второй же за тот вечер — был гвоздем похода. Не думаю, что Анатолий Иванович и Владимир Владимирович часто кормили вас в походе настоящим шашлыком! Вот так вот бывает, когда у завхоза день рождения. Думаю, за откровенность мне простят тот факт, что к шашлыку я взял две бутылки сухого вина. Просто не упомянуть о том, как мы открывали эти бутылки (штопор, естественно, никто не взял), было бы грешно. Как только вино было извлечено из недр руководительского рюкзака, сразу нашлось не менее трех специалистов узкого профиля. Спецов по открыванию бутылок подручными средствами. Видимо, их какая-то особая валеологическая спецгруппа тренирует. Предложу вам только малую часть способов, к которым прибегали открывальщики: постучать по бутылке снизу; потыкать в пробку ключом от квартиры; потыкать в нее же шампуром; понагревать ее над костром немножечко… Кроме способов, к которым прибегали, еще было несколько десятков способов, которые просто предлагались — от гусарского отбивания горлышка шпагой (найдись в лесу шпага, и мы бы не попробовали вина, я думаю) до совершенно бредовых — проковырять дырочку в дне (там стекло толще и не лопнет!) и нацедить. В итоге ваш покорный слуга все-таки держал расколотую (оооочень аккуратно!) бутылку над полиэтиленовым пакетом и цедил в течение получаса вино, которое только что так резво бежало на землю и теперь так медленно — в подставленную посуду. Поскольку каждому досталось примерно по 100 граммов вина (немножко открывальщики выпустили), тостов было штук пять. Один из них произносил Андрей и подытожил он боем курантов. Это было колоссально. Кстати, если вы смотрите фотографии, то Вас наверняка поразил вид палаток. Скотч, которым тент приклеивался к палатке, конечно, скоро отвалился, но мы уже спали, и было пофигу. Впоследствии мы нарастили веревки у тента и растягивали его между четырех деревьев, избавившись от скотча. А вот ботинок, не позволяющий центровому шесту прорвать тент, так и висел все время до конца похода, мы даже хотели подать в патентное бюро заявку, чтобы зафиксировать тентирование палаток по методу Гогина-Бедова.

Во второй день мы планировали пройти порядка 20-ти километров — новичкам это казалось нормальным, но я сам понимал, что пройдем меньше. Тем более, что на обед мы остановились у избушки лесника рядом с красивым озерцом, где девушки сразу же решили мыться. Дима Бедов попытался, конечно, вести шпионские съемки, но не преуспел, к сожалению. У лесника простояли до половины четвертого, после чего довольно бодро зашагали. Очередная оговорка: при оценке маршрута АИ и ВВ (и много других уважаемых экспертов) в один голос заявили, что мостик, который нарисован на карте, скорее всего, отсутствует. Я не поверил, конечно, потому что еще верил в картографию, кроме того, этот мостик был нарисован на всех без исключения картах, которые я видел. Моста не было. Моста не было, а нам нужно было при встрече с мостом пройти три километра по азимуту на восток. Бродов на дороге было не менее пяти, один другого круче, так что определить, какой из них был вместо мостика, я не берусь и сейчас. Одним словом, мы проскочили мимо Кудьмы, мимо нашего поворота, и дальше просто решили идти до тех пор, пока не увидим или мост, или просто реку, которую перейдем и остановимся на ночлег. Решили мы это окончательно около 20:00, а шли в итоге до 21:45. Никто, прошу заметить, не жаловался (просто никто не знал, что так делать не положено), мы дошли до поселка Лесной и под ним разбили лагерь. Аборигены, к которым я пошел уточнять их местоположение на карте, отнеслись к нам с сочувствием и уважением. Для них Суроватиха – это очень далеко. Мафия была, как всегда, божественна. Почему-то сложилась традиция сразу мочить Юлю и Саню. Видимо, у них глаза самые хитрые.

Третий день по причине затяженности второго решили начать позднее обычного. Вышли после полудня, прошли бодрым маршем до Селитьбы, где оголодавшие студенты набросились на магазин и, поражая продавцов и местное население, скупали все без разбору. За исключением промтоварного отдела, магазины сделали месячный план за полчаса. Кроме того, столь большое село, как Селитьба подталкивало некоторых (есть тут один) товарищей к совершенно необъяснимым поступкам. Означенный товарищ сначала порывался отправить себе самому письмо с почты. Какое счастье, что почта было закрыта. Потом он решил, что сберкассу с такой фиговой системой охраны не возьмет только ленивый. Группа его еле отговорила. Чуть не забыл рассказать: данетки отгадывали ну о-очень весело. Всего по сорок минут каждую. А некоторые даже за полчаса. Пумба оказался человеком столь глобального образа мышления, что у него в голове не убиралось, как это в загадках не участвуют ни Бен Ладен, ни Маркс, ни Чемберлен. И он старательно продумывал подробные версии решения, в которых участвовала бы хотя бы половина известных политиков мира. Потом до него дошло, что политики тут ни при чем. Он понял. И мысль его потекла в направлении Хичкоковском. Как только он не издевался над героями загадок! Уж он их душил-душил… Я думаю, что если бы его многозначительные вопросы не сбивали остальных угадывавших, то загадки бы решались за 10 минут. Но было бы неинтересно – это точно. Для деревни Бочиха характерны две вещи: пожарная вышка (метров 30, наверное) и поганый лес. Вышка соблазнила очень многих, поэтому, чтобы никого не обидеть (или обидеть, но всех сразу), никого не пустил. Сам полез. Но сам-то полез не корысти ради, но токмо с тем, чтобы найти водоем, где бы можно было ночевать. Единственная вода (кроме болота под вышкой) был пруд посреди деревни, но туда нам не хотелось. Потому мы остановились просто в лесу, а за водой бегали в деревенский колодец. Не скажу, кто чуть было не утопил в колодце котелок, пусть сам признается. А лес, как я уже говорил, препаскуднейший. Половина деревьев мертвые и, следственно, трухлявые, а вторая половина была давным-давно спилена и теперь догнивала на земле. Дрова – шут с ними, но рогатины костровые мы добывали час, наверное.

Ночь третьего дня произвела на меня неизгладимое впечатление. Сначала в соседней палатке начался КВН. Причем шутки были сплошь новые и несмешные, но представлены они были так хорошо, что, даже не разбирая половину слов, я ржал, как конь. Потом совершенно неожиданно у кого-то завибрировал телефон. Он вибрировал о-очень громко и неравномерно. Оказалось, что это Настя Ба во сне стонала. Мы посоветовались и большинством голосов (шестеро против двоих, а Коля делал вид, что спал) порешили Настю разбудить, чтобы она во сне не страдала, а мы могли уснуть.

Четвертый день начинался из рук вон никуда, вы наверняка знаете, что это всегда бывает так, когда дежурство выпадает. Кстати, хочу обратить внимание, что примерно к этому времени я стал подмечать, что товарищи Конычев А.А. и Кручинин А.И. ведут себя исключительно как настоящие туристы, от работы не отлынивают, на работу не напрашиваются, личным примером показывают прилежание и работоспособность образцовой показательности. Андрей и Александр уже заработали к этому времени прозвища Пумбы и Тимона соответственно. Правда, Андрей объявил, что есть множество других имен, которые ему нравятся больше. Таким образом, Тимон за Саней закрепилось, а Пумбы у нас не было. Так вот, Андрей в четвертый день и костер разжег, и за водой сходил, и тучи разогнал. Завтрак приготовила Юля, она же будила народ (работа не из легких), и приготовленный завтрак буквально на блюдечке преподнесла каждому под нос. Я тем времени занимался глобальными проблемами: в качестве дежурного я следил за порядком, за дисциплиной, блюл экологию, познавал самого себя, молился о хорошей погоде – в общем исполнял типичные обязанности дежурного. Четвертый день, кстати, был не просто так. Он выпал в этом году на 9 Мая.

Парад Победы наш сплоченный коллектив провел на живописнейшем берегу одного из заливов Большого озера. Как положено, сначала была нанесена разметка экологически чистыми палками, затем мы провели несколько репетиций, и наконец, пред светлы очи и.о.главнокомандующего в Арзамасском районе Нижегородской области предстал полноценнейший парад под управлением А.А. Конычева. Публика билась в истерике, прослушивая 4ый, 5ый и, особенно, 6ой вариант текста приветствия обеих сторон. Фотокамера, которая была надеждой и опорой руководителя, сломалась еще на третий день, поэтому снять удалось только несколько видеороликов. Зато прослушать торжественнейший Победный Марш в исполнении сводного оркестра им. Клары Цеткин можно именно в видеозаписи.

На берегу Большого озера в день Победы было столь же многолюдно, как на Красной Площади или на площади Минина. Разведгруппа донесла об обнаружении пяти групп отдыхающих. Среди них были действительно отдыхающие, то есть обедающие туристы, и «отдыхающие», которые нарушали природную красоту местности автомагнитолами и пьяными воплями. При этом прошу заметить, что неизученной осталась большая часть берега, и был это еще не вечером, а около полудня. На том же берегу мы повстречали группу из Нижегородского турклуба, поскольку в составе группы были очень хорошо известные товарищи (Иван Николюкин в их числе), обмен информацией о маршруте произошел очень взаимовыгодно и весело. Дорога, ведущая вдоль Сережи, называется Грошатка. Это, якобы когда-то Иван IV Грозный здесь проезжал и народу деньги кидал горстями, и потом еще долго находили монеты на дороге. Кому он там кидал – непонятно, деревни все мал мала меньше, и чего он вообще там забыл, непонятно. Но названия это не меняет. Грошатка. Благополучно добравшись почти до самого Дома Отдыха «Старая Пустынь», мы остановились на реке. По дороге на реку, кстати, были обнаружены дерево, на котором фотографировалась группа под руководством Оксаны Кирилловой два года назад, и строительная каска пещерного человека красного цвета.

Установив очередь на старшинство в группе, я покинул сплоченный коллектив, чтобы договориться о машине, которая должна была приехать назавтра с утра и забрать троих наших, чтобы они успели на станцию на шестичасовой поезд. Троица покидала нас по служебной надобности: им нужно было экзамены сдавать в институте. Без рюкзака даже асфальтовая дорога кажется легкой, потому расстояние, которое группа проходила за два с половиной часа, я планировал пройти за час. Не тут-то было. Девятое Мая – праздник не только туристический, но и всенародный. Не дойдя до середины деревни, я встретил местное народонаселение, которому, видимо не понравилась моя форма одежды, либо она же в сочетании с нечесаными длинными волосами и бородами… Одним словом, зная пустынских ребят, могу ответственно заявить, что я мог бы не добраться до своих и к утру. Меня выручило только то, что на отшибе Старой Пустыни живёт моя родня, и мне удалось через некоторое время убедить поганую молодежь, что я тутошной. После чего мне было предложено немедленно выпить, и дальше меня на мотоцикле отвезут куда надо. Кто-то пошел за мотоциклом, кто-то отправился искать моего двоюродного брата, который где-то тут был только что, остальные стали меня расспрашивать про нелегкую туристскую долю. Особенно всех удивлял и приводил даже в благоговение мой компас. Сначала долго сомневались, не врет ли, потом: «а что, если ты его потеряешь? А если запасной потеряешь? А если солнышка не видно за тучами?» Затем каждый определил, в какой стороне его дом, а в какой – Наумовка, а в какой сейчас Васька стоит. Если бы неожиданно на меня не наткнулся мимо проходивший двоюродный брат Ваня (это не я путаю, это их двое), пришлось бы компас подарить. Ваня компас забрал, меня забрал, уже после этого я благополучно договорился с дядей, что машина приедет в пять утра, и Ваня меня довез на машине почти до самого лагеря.

В лагере меня ждал ужин и игрища. Кстати, несмотря на то, что я обещал вернуться в 22:00, а вернулся в 22:02, никто даже ухом не моргнул. Совершенно безответственное поведение, ящитаю. Итак, ночью мы поиграли в мафию, которая была как всегда неописуемо хороша, а потом вроде решили спать идти. Решили, а потом вспомнили, что нас покидают некоторые члены экипажа, среди которых незаменимая Оля Головина — незаменимая как минимум потому, что завхоз (полномочия она сложила на Таню Казначееву, и та, должен сказать, справилась совсем неплохо) — и неподражаемый Саня Тимон Кручинин. Посему Пумба предложил сыграть в новую игру, которая всем очень понравилась. Чуть не забыл: сначала мы провели некое подобие лагерной свечи. То есть каждый говорит все хорошее и плохое о походе и об участниках.

Игру же хочу отдельно описать, поскольку она очень интересная, и внесение ее в практику походов я считаю полезным. Игра полностью основывается на доверии ведущего (полном) и ответственности играющих. Все игроки встают в тесный круг, в центр выходит ведущий (мы все по разу сыграли), после чего ведущего с закрытыми глазами раскручивают вокруг его собственной оси и отпускают. Ведущий, разумеется, падает головозакруженный, и тут-то и начинается самое интересное: он падает на кого-то из круга, а тот аккуратно ладонями переправляет его на соседа справа. Сосед справа также принимает его на руки и продолжает переправлять испуганного до визга ведущего. Так продолжается, пока экстаз ведущего не передается остальным играющим, и все не получат удовольствие сполна. Далее ведущий еще не вполне осознавая, где он находится, встает на место (если не упал в процессе), и продолжаем со следующим.

Начинал игру Андрей, еще не все разобрались, и получилось, по-моему, довольно скомкано, потом пошел я. Мне кажется, что меня крутили наиболее слаженно, мне раз пять показалось, что сейчас упаду, но ни разу не упал, напротив, несколько раз появлялось ощущение невесомости, полета. У-ух! Впрочем, может статься, что каждый ведущий испытал то же самое, и каждый думает, что его крутили лучше всех.

Легли поздно, и я очень боялся, что проспим – нам четверым предстояло вставать в полпятого, чтобы в пять стоять на дороге в ожидании машины. Проснулись в 4:45, я сыграл (по-моему, очень успешно) ужас опоздания, в итоге Саня и Оля под чутким руководством показали чудеса скорости сборов — около 6 минут на проснуться-собраться, собрать палатку и упаковать рюкзаки. Николай, падла, догнал нас уже на дороге. Эх, не был бы я руководством, прокомментировал бы Колины фокусы!

На следующий день опять встали поздно (точнее я встал позднее всех — после пробежки от лагеря до дороги и обратно под утро никак не мог уснуть). Вышли около полудня, прошли бодро по ненавистному асфальту санаторий Старая Пустынь, собственно село Пустынь и направились на юг.

По карте нам нужно было идти почти совсем на юг. Присмотрели самую нахоженную дорожку, двинули по ней. Это был первый и последний раз, когда мы повстречали комаров. Дорожка примерно через полкилометра выдала себя. Оказалась нефтепроводом. Но представьте себе, как не хотелось уходить неизвестно куда с просеки, на которой даже ЛЭП был! Шли часов до семи, потому что встретили ручей, рядом с которым кто-то благородно оставил нам чурбачков для костра. Ну не смог я пройти мимо заготовленных дров! Эта стоянка, не могу понять почему, осталась для меня самой-самой за весь поход. То есть вспоминая стоянки в этом мае я сначала вспоминаю именно этот вечер. Объяснить не могу. Варили кисель. В 8-литровом котелке разбодяжили пачку, которая, видимо, была рассчитана на 2-3 литра. Выпили с таким удовольствием, как будто это был натуральный сок. Вспомнили концентрированные соки типа Инвайта. Родился слоган: Zuko – это зыко. Поздно ночью играли (наконец-то!) в крокодила. Самым сложным моим объяснением оказался “Основной инстинкт”. Оказалось, что игроки моей команды фильма такого не видели и не слышали о нём.

На следующий день очень долго брели по нефтепроводу, который подбадривал табличками с километражем, но напрягал постоянной заболоченностью то одной, то другой стороны дороги. В итоге, когда уже явно пора было сворачивать даже не на юго-восток, а на восток, встретилась большая развилка, по которой шли еще порядочно. Стороной все время проходил дождь, причем такой хороший, с громом и с молнией. В итоге уже около 17:00 вышли на большую опушку, которая выходила на лесополосу, подозрительно похожую на ту, что мы с Оксаной Кирилловой проходили два года назад (а как раз в этом месте маршруты должны были пересечься). Гвардии боец Дмитрий Бедов влез на дерево с ловкостью обезьяны акробата и оттуда радостно заорал: «Деревня!». Через двадцать минут мы стояли на главной (потому что единственной) улице деревни Судеб. Я шел по Судебу с видом экскурсовода, показывая туристам, где Антон Шарков фотографировал лошадь, а где будет колодец, а где Гена завязывал шнурки. Как сейчас помню, есть прямая дорога с Судеба на Чернуху, мы по ней ходили в 2002-м. Нет же, местные бабки на нас так накричали, что мой авторитет едва ли окончательно не подорвался, и мы пошли, как ослы автомобили, по асфальту.

Нас ожидала последняя стоянка. Королевская ночь, стало быть. Остановились мы между дорогой (метрах в 200 от нее), рекой и лесом. Лес был окопан, в выкопанную канаву все регулярно проваливались. Хорошо, что она была 15 см глубиной. Кстати, канава была не единственным способом оградить лес от пожара. Еще мимо нас регулярно ходили бабки, которые нас явно в чем-то подозревали. Одна даже прямо спросила: «А что, ребятки, не сгорит лес-то у вас?». Бабушка была полностью удовлетворена ответом, который мы произнесли все хором (она не нашла тонкого намека): «У нас — нет…»

Погода, по-моему, стала портиться, по крайней мере мне все время было прохладно. Костер разгорался очень хорошо, но о-о-очень медленно (привет Димке с Андреем). Ужин, как сейчас помню, происходил уже в темноте. И еще помню, справа от нас, за костром, точнее позади сидящих у костра были ветки для костра. Они валялись не очень аккуратно, поэтому я два раза запутавшись в них ногами, твердо решил, что в следующий раз обойду костер по кругу. Тут-то мне и представилась такая возможность: кому-то сухариков захотелось. Не елось им сухариков днём! И пошел я за сухариками. А мы как раз в крокодила играли, и наша очередь была слово загадывать. Думаю, сейчас пойду, мол, да и слово-то заодно и придумаю. Придумал! Ей-богу, придумал. Иду назад, с мыслями собираюсь, собираюсь сейчас насмешить сотоварищей по команде словом зыким, и тут гляжу, в котелок наступил. Ай-яй, думаю, а в котелке-то, поди, кипяток? Точно, оказалось, кипяток. Дальнейшее описывать в красках я считаю неприличным, а без красок — неинтересным. Одним словом, если бы я был не в кедах, а в берцах, которые болтались на рюкзаке, я бы, наверное, не обжегся вовсе, потому что нога бы не влезла в котелок. Зато! Если бы я был босиком, а не в кедах, мне бы, наверное, так легко отделаться не удалось. Впрочем, нога бы в котелке не застряла, если бы был босой.

Все почему-то спрашивают, как я дальше-то дошел. Во-первых, нам оставалось около 7 километров до станции, что в принципе не так уж много. Во-вторых, от одной кеды я отрезал верхнюю часть, и получилась тапочка. В тапочку нога влезала. А в-третьих, большую часть пути я пропрыгал на одной ноге, опираясь по очереди на товарищей. Дошли довольно быстро — за пару часов, кажется.

Собственно говоря, на этом поход и закончился. А в автобусе мне ещё несколько три месяца после этого место уступали, потому что ходил я с клюкой. А потом нога зажила и теперь как новенькая.

4 likes